Я думаю, что вам, сочувственно отнесшимся к моему посильному служению делу нашего общего освящения и спасения; да — вам, теплоте вашей веры и любви, вашего христианского чувства. Настоящий день, в который исполнилось 25 лет со дня моего посвящения в сан священника, мог пройти не отмеченным никаким особенным знаком внимания к моему скромному служению, как и проходят подобные дни в служении весьма многих из братии моей. Но вы, добрые, просвещенные чада Церкви, не любите пропускать эти дни в жизни деятелей Церкви незамеченными. Вы уже выразили ваше внимание и сочувствие в подобном случае бывшему достоуважаемому о. диакону, ныне иерею храма сего.
Теперь же удостаиваете вашего особого внимания и меня. Да будет же вам прежде всего честь за ваше благосклонное отношение к моим немощам. Я говорю — к немощам. Да, я исполнен немощей и знаю мои немощи, но сила Божия в немощи совершается. И она дивно совершалась во мне в продолжении 25 лет, и дерзну сказать, чрез меня во многих. Говорю вам об этой силе Божией во мне, о великой благодати Божией во мне, чтобы вы вместе со мною прославили Господа Иисуса Христа, сила коего сказалась во мне богато, дивно! Вы не знаете, братья, множества искушений в жизни и служении священника, бакающихся* иногда вдруг с крайнею силою, подобно порывистой буре. Тяжки эти бури ада, исходящие от змия бездны; подобно утлой ладье в море, застигнутой бурей, душу бросают эти бури, как малую щепку, и готовы сейчас же потопить ее; и вот тут-то является всегда великая помощь Божия, и истинным чудом спасается бедствующая душа от потопления адова, и радуется и торжествует всякий раз после такой помощи Божией, как спасается от потопления или как от адского пламени.
Вы стоите спокойно, например в Церкви, при богослужении, а между тем священник, совершающий службу Богу, совершает как бы вид подвига единоборства с духовным Голиафом, то есть сатаною. Но подите поборитесь с ним хотя раз: вперед не пожелаете. Кто дает священнику силу в борьбе с этим ужасным Голиафом, коего и одно мгновенное дыхание может сразу убить душу? Господь наш всемогущий, истинный Царь, коего Давид был прообразом и указанием. От каких бурь, страстей, грехов, скорбей, печалей не избавлял меня Господь, призываемый с верою, в покаянии нелицемерном? Каких немощей моих не врачевал? От каких бед не избавлял? — Слава Его спасению и помощи. Его милостию, силою я спасался в один день сто раз — сколько же было спасений и милостей Божиих в продолжение 25 лет? Несть им числа. Несть числа и моей благодарности ко Господу. И я всякий день благодарю Господа; всякий день вносил в памятную книгу мою милости Господни: да не забыты пребудут до века, да память об них укрепляет мою веру и надежду и на будущее время. Братия! Высоко служение священника; оно есть служение небесное на земле, служение ангельское, служение примирения людей с Богом; при содействии нашего служения Господь очищает от греховной скверны, освящает, утверждает всех нас в вере, избавляет от власти диавола. Но чем выше служение наше, тем, естественно, более возбуждает против священника брань свою общий наш супостат, и священнику приходится первому принимать на себя разжженные стрелы его, испытывать палящий яд смертельного жала его, и заранее знаешь, когда он из-за угла своего пустит в тебя тучи стрел. И увы! Чувствуешь, как они вонзаются в твою душу; чувствуешь, как душа пьет яд смертоносный.
Но слава Богу, что эта беда не до конца настигает тебя; приходит Господь и спасает: и спасенные души торжествуют, радуясь о спасении Божием.
Итак, за все слава Господу; мои только немощи и грехи. Что же касается служения моего священномолитвенного, то, служа спасению ваших душ, служу вместе и своему спасению.
Да благословит и да спасет нас всех Господь Бог наш.
' Так у отца Иоанна. (Ред.)