В памятный день, 19-го октября, как живой стоит перед нашими глазами светлый, чудный образ дорогого батюшки. Все, кто бывал в этот день в Кронштадте, конечно, помнят, какой мир, какая спокойная уверенность, какая трогательная любовь ко всем светились в его глазах; какой неземной радостью сияло лицо дорогого именинника; сияли, казалось, самые одежды его! И эта радость, это cияниe, подобно электрическому току, сообщалось тем тысячам любящих его людей, которые на этот день, иногда издалека, собирались вокруг виновника торжества.

И это радостное, праздничное настроение около батюшки можно было наблюдать не только 19 октября, не только в праздники, а всегда и везде, где он появлялся.

Как чрезвычайный посланник неба, как светлый ангел, он всюду приносил с собою отраду и утешение.

Все доброе, хотя бы и слабое, угнетаемое, в лице его находило себе ободрение и поощрение; а все злое, хотя бы сильное, влиятельное,-укоризну и побуждение к лучшей жизни.

Много лет ходил он из дома в дом, из города в город великой Русской земли, принося с собою то же настроение, властной рукою отрывал людей от мелочей и ничтожества жизни и вел за собой в высший духовный мир.

Чем же был так дорог батюшка для русского народа? Какой магнит так сильно привлекал к нему людей верующих? Тайна небывалого, величайшего восторга и благоговения перед личностью этого священника несомненно в том, что батюшка был особым, избранным сосудом всесильной, животворящей благодати, которая и действовала через него во спасение людей Божиих.

Поставив себе за правило с первого же дня священства как можно искреннее относиться к своему делу, пастырству и священнослужению, строго следить за собою и своею внутренней жизнью, он никогда не изменял этому правилу; тщательно возгревал в себе залог благодати, и этот Божий огонек с каждым днем разгорался в нем более и более, питаемый глубокою, простосердечною верою в Бога-Творца, Искупителя и Освятителя нашего, а также всецелой преданностью Св. Церкви, которая есть сокровищница благодати.

По сану священства, о. Иоанн был не только носителем благодати, но и ее раздаятелем. Совершая дерзновенные молитвословия о верующих и будучи орудием благодати Божией в их освящении, дорогой батюшка в то же время восхищал себе самому новое и новое освящение и озарение дарами Божественной благодати, потому что свойство даров духовных таково, что преподающий их другим, прежде всего сам освящается ими, подобно тому, как благоухающий фимиамом другого прежде всего благоухается им сам.

Сколько же за 53 года священства принес он дерзновенных молитв к престолу Всевышнего и сколько они облагоухали его самого. Сколько преподал людям Божиим Божественной пищи тела и крови Христовых, и сколько сам напитался от трапезы Господней!

Непрестанно источая на других благодать Божию в таинствах и молитвах, он и сам воистину пребывал в море благодати. В этом-то море благодати почерпал он несокрушимые силы для своего непрерывного, напряженного труда в течение столь многих лет: поучений словесных и письменных, непрестанных молитв как в церкви, так и в домах по самым разнообразным случаям, бесчисленных дел любви и милосердия, для которых часто путешествовал по лицу родной земли. Эта же благодать Господня укрепляла его в борьбе с врагами видимыми и невидимыми, "научая руки его на ополченье и персты его на брань".

С другой стороны, и верующие, видя, что от батюшки, как от переполненного сосуда иди бассейна, текут реки воды живой, отовсюду шли к нему со своими сомнениями, запросами, скорбями, немощами; шли как к родному, сильному, который непременно поможет. Люди, никогда его не видавшие, с первого взгляда чувствовали к нему какую-то близость, открывали ему самые сокровенные тайны своей души, ждали от него в своих нуждах помощи и, получив полное удовлетворение, широко разносили славу о нем, как о самом лучшем советнике, утешителе, молитвеннике и чудотворце. Многие, под влиянием его бдагодатного слова, пошли в монастырь или посвятили себя на служение страждущему человечеству, отказавшись навсегда от греховной, самолюбивой жизни.

Даже люди, забывшие Бога или отпавшие от Него, благодаря о. Иоанну нередко приходили к Богу; колеблющиеся и сомневающиеся утверждались в вере; падшие и праздные возвращались к честной, трудовой жизни.

Добрая слава об о. Иоанне росла повсеместно; его прибытия всюду ожидали тысячи и десятки тысяч людей. Если в таком-то храме служил о. Иоанн, храм не вмещал молящихся хотя бы и в будний день; распространялся слух, что в таком-то дом будет о. Иоанн, и улица наполнялась народом. В Саратове, Ярославле, в Астрахани и других больших городах о. Иоанн служил молебны уже не в церквах, а на особых помостах среди больших площадей... И все это многое множество людей не праздные зрители; среди них, как бывало на исповеди в Андреевском соборе, сплошной вопль раскаяния; они жаждут лучшей жизни; так добрый пастырь увлекал массы народа, отрывал их от житейской суеты к небесному, великому, божественному...

Подвигом праведной, добродетельной жизни и дерзновенной молитвой о. Иоанн показал, что все измученные горем и бедами, познав на деле тщету земных усилий, ненадежность земных средств, найдут верную помощь у всесильного Бога, Который Один может нас утешить и успокоить-заступить, спасти, помиловать и сохранить нас Своею благодатью.

В кратком слове нельзя изобразить все великое значение личности Кронштадтского Пастыря. В настоящей знаменательный день мы хотим лишь отметить, что столь громадный подвиг, какой нес в своей жизни батюшка, необъясним без помощи особой благодати Божией, содействующей верному Пастырю Стада Христова, и что, следовательно, благодать Божия пребывает и действует очевидно в Церкви Христовой и в наше время маловерия, упадка нравов и всякой нечистоты.

Конечно, божественная благодать живет и действует через каждого пастыря, хотя бы и недостойного; но также несомненно, что пастыри, возгревающие в себе этот дар Божий усердной молитвой и чистотой жизни, имеют более дерзновения перед Престолом Бoжиим, через них обильнее источается благодать Божия и на других людей.

И вот по этому-то обилию благодати, через него действующей, батюшка был чрезвычайным явлением, превосходящим все бывшие до него примеры самого ревностного пастырского служения; он мог сказать себе вместе с Апостолом Павлом: благодатию Божией есмь то,что есмь; и благодать Его во мне не была тщетна но я более всех их потрудился: не я, впрочем, а благодать Божия, которая во мне (I Кор. 15, 10).

Теперь, хотя нет в живых о. Иоанна, однако к могилке его по-прежнему идут как те, которые привыкли за него держаться при жизни, так и новые бесчисленные богомольцы, со всех концов земли нашей, по прежнему они, склонясь перед почившим, рассказывают о своих бедах и нуждах, ожидая защиты, сочувствия, пособия.

Очевидно люди влекутся сюда верою, что душа в Бозе почившего пастыря, освободившись от уз плоти, еще дерзновеннее, чем при жизни предстательствует за них пред Богом, что самое тело его, столь долго и часто питаемое пречистыми и животворящими Тайнами, сделалось членом тела Христова, и еще здесь на земле стало жить вечной жизнью Христовой (Иоан. 6,54 -56); что присущая ему благодать Господня не умирает, а следовательно, в том храме, где почивает батюшка многотрудным телом своим, во все гpядyщиe века верующие будут ощущать особое веяние благодати Божией, утешающей, укрепляющей и освящающей человека.

Среди этого веяния благодати верующая Русь, со слезами молящаяся около гробницы о. Иоанна, всегда будет слышать следующее завещание благодатного пастыря: "Дорогие братья и сестры! Всем сердцем любите Церковь православную, повинуйтесь ее уставам, освящайтесь ее Таинствами, держитесь учения, возвещаемого ее пастырями!

Не ищите иного пути ко спасению, иного учения, иных учителей.

На своем жизненном пути я почерпал ceбе силы в недрах Церкви, чрез постоянное общение с главою ее Господом Иисусом Христом. Следуйте и вы этим путем в вечное царство Отца, Сына и Святого Духа".