Прибывший из Саровской пустыни рясофорный послушник Филипп Павлович Иванов просил меня записать, как Батюшка поставил его на путь спасительный.

Филипп Павлович — сын крупного Петербургского подрядчика Павла Ивановича Иванова на Б. Охте — Порховская ул. д. 30. С молодых лет, рассказывает Ф. П., я начал помогать отцу в делах, причем, за компанию с нужными людьми, приходилось предаваться кутежам и давать полную волю страстям.

Но когда узнал Батюшку, сразу почувствовал к нему какое-то невольное влечение, как к великому праведнику. И хотя прежние кутежи по временам еще повторялись, зато при встречах с Батюшкой после веселых вечеров в душе чувствовалась острая боль, — хотелось все это оставить безвозвратно.

Это чувство росло и крепло по мере более близкого знакомства с Батюшкой.

Не однажды бывал я в Кронштадте, приглашал Батюшку в дом отца своего — на Охту, но каждый раз Батюшка резко отказывался, говоря: очень далеко.., или — не знаю Охту и т. п.

Наконец желание исполнилось. Батюшка согласился приехать. Как теперь помню, после молебствия, за чаем, Батюшка, назвал брата моего Александра — тогда мальчика лет 10-ти — будущим студентом (действительно брат Александр впоследствии был студентом Института Гражданских Инженеров и умер студентом); обо мне Батюшка тогда же сказал родителю: какой этот сын у тебя барин (я нигде не учился, помогал отцу в делах, чем гордился, и держал себя действительно высокомерно, сам того не замечая).

После этого я старался чаще видеть Батюшку, а одно время на своей лошади ездил сзади его кареты и был в тех домах Петербурга, где Батюшка совершал свои молитвословия. Приходилось видеть и слышать много дивного, чудесного...

Расскажу здесь два случая в нашем доме.

В 1902 году, по окончании постройки большого каменного трех этажного дома—особняка, оказалось, что все печи в доме дымили, а объясняли это неопытностью рабочих или злонамеренностыо их. Приглашенные специалисты нашли, что необходимо переделать все печи (числом 15); предстоял очень большой расход; вместе с тем боялись загрязнить дорогую отделку и обстановку квартиры.

Мои родители решили пригласить Батюшку помолиться. Батюшка приехал. Спрашивает: о чем хотите молиться? Ему ответили, что в новом доме невозможно жить, так дымят печи, а исправлять было бы дорого; просили его святых молитв и вообще о семейных делах. Батюшка в нескольких словах пригласил всех к усердной молитве с в ерою в слова Господа: где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди их. Отслужил водосвятный молебен, окропил весь дом и сказал: „Господь поможет "! Разделил предложенную хозяевами трапезу и уехал. К удивлению и радости всей нашей семьи, после отъезда Батюшки печи перестали дымить, и никакого ремонта их не потребовалось...

В том же нашем доме появилось очень много моли, которую, мы не могли истребить никакими способами. Издержано было более трехсот рублей на средства против моли, — ничто не помогало. Пригласили Батюшку помолиться, и после того моли не стало.

Очевидные и частые проявления чудотворной силы молитв дорогого Батюшки покоряли меня всецело: я стал ценить каждое его слово, старался бывать на каждой его литургии. И замечательно, что дело от этого не страдало: утром в 5—6 часов дам людям работу и еду в Иоанновский монастырь, или в Леушинское подворье, где служил Батюшка и где он бывал; а вечером проверю рабочих на местах, и все оказывалось благополучно. И Батюшка, спасибо ему, относился ко мне с отеческой любовью и доверием.

Однажды в разговоре с отцом моим на слова его — вот мой сын, — Батюшка сказал: „сын-то твой, а Филипп-то мой — и ученик мой и воспитанник ".

Я чувствовал себя счастливым, и казалось, ничего мне не надо, только быть около Батюшки, слушать его, служить ему...

Но вот Батюшка скончался. Два месяца был я около его дорогой могилки, и решил посвятить себя иноческой жизни, на что было испрошено мною благословение Батюшки. На первой неделе вел. поста 1909 года отправился в Саровскую пустынь, и вот уже шестой год состою в числе братии пустыни, проходя различные послушания.

За это время, впрочем, приходилось неоднократно приезжать в Петербург по неотложным делам. Так было в Апреле 1912 года, когда неожиданно умер мой отец. Мне пришлось несколько месяцев жить в Петербурге, так как и мать моя — Надежда Антоновна, потрясенная неожиданной потерей, тяжело заболела.

Удивительна была эта болезнь, удивительно и исцеление, мы веруем, по молитвам Батюшки.

Болела мама общим расстройством нервной системы; при этом все лицо постоянно горело, в лице и во всей голове чувствовалась страшная боль. Вместе с тем беспокоили боли в желудке. Больная почти не спала. Боялись, чтобы не было умопомешательства. Так продолжалось 5 месяцев. Приглашали многих докторов, напр. проф. А. В. Гервера, К. 3. Вилланен, И.И.Крживинского, Н.В.Лебедева, неоднократно была больная у проф. Бехтерева. Так как страдания не ослабевали, были созваны два консилиума, но все оказывалось бесполезным.

Рецептов накопилась куча. По определениям врачей, больная не могла скоро поправиться, и осенью врачи настойчиво советовали уехать из дома в Кисловодск или за границу и устраниться от дел, которые осложняли болезнь.

Однако больная, вспомнив, как часто бывал у них и как часто помогал святыми молитвами дорогой Батюшка, предпочла поехать в Иоанновский монастырь в надежде, что Батюшка, к которому и ныне обращается так много скорбящих и болящих, — поможет ей.

В монастыре Надежда Антоновна встречена была с любовью, жила здесь около двух недель в сентябре месяце 1912г., каждый день молясь в церкви-усыпальнице и часто причащаясь Св. Таин.

Замечательно, что во дни пребывания и молитвы у могилки Батюшки Над. Ант. стала чувствовать прилив новых сил, болезнь ослабела, и больная, сверх ожиданий, скоро совсем поправилась.